"ПРО НАШУ ЖИЗНЬ"

Когда я остаюсь один, сижу и думаю про папу и маму. Чтобы время быстрее летело, придумываю про всякое. И про нашу жизнь. И про Новый год.

На Новый год у нас у нас всегда весело. Вешаем игрушки на ёлку. Мама не может дотянуться до макушки, чтоб украсить её и папа карабкается на ёлку. Он такой неуклюжий, что всегда падает. Карабкается и падает. Карабкается и падает. Вместе с ёлкой. Чтоб игрушки не разбились, надо сначала украсить макушку, а потом всё остальное.

Папа самый первый лезет за подарками, потом его долго не найти среди ёлочных веток.

Можно даже уснуть. А когда я просыпаюсь, папа с Дедом Морозом поют песни под ёлкой, а вокруг них мама водит хоровод со Снегурочкой, гоняясь за ней.

У мамы в волосах снегурочкина коса, а в руке нос Деда Мороза.

Снегурочка убегает и закрывает лицо, чтоб я не узнал, что она живёт в квартире под нами.

И Деда Мороза я тоже не узнаю?, что его зовут Сидор Петрович. Хоть он всё время и спрашивает:

- Как меня зовут? Ну, кто я такой?

А я отвечаю:

- Дед Мороз – Потерял Нос!

Когда уходит и Дед Мороз к своей Снегурочке в нижнюю квартиру, папа уже спит.

Вообще-то я люблю оставаться с папой. Он заботится обо мне. Даёт книжки посмотреть. И телевизор. Если проголодаюсь, угощает морковкой. Он читал, что сырая морковка хорошо утоляет голод. Съел – и сыт до утра. Папа предложил:

- Надо ложиться спать сразу после обеда, а наутро просыпаться перед самым обедом. Тогда можно обойтись одной морковкой.

Предложил и полез в холодильник за колбасой.

Ни папа, ни мама спать насильно меня не укладывают. Только скажут:

- Ложись по-хорошему.

И я ложусь. И утром просыпаюсь по-хорошему, как только услышу:

- Всё! Можно вставать!

И сразу же вскакиваю. Если вскочить не сразу, можно опоздать и морковки не достанется.

Когда к нам приходят гости, они садятся на корточки, делают пальцами «козу» и говорят мне ласково:

- Тю-тю-тю-тю-тю-тю!

- Сю-сю-сю-сю-сю-сю!

А я в ответ хосю показать, что мне это нлавится, ладостно падаю на спинку, масю руцьками, и суцю носками. И у меня пропадает настроение.

Когда у меня плохое настроение, сижу и жду, чтоб оно ушло. Если начать приставать к папе и маме, моё плохое настроение перейдёт на них, они начнут плакать и спрашивать:

- Ну, что с ним делать?

Могут даже убежать из дому и потеряться. Поэтому сижу и жду.

Когда плохое настроение уйдёт, не кричу «Ура!» Мама и папа испугаются, заберутся под одеяло и уже до утра их не выманишь.

2

Обычно родители ругают детей за плохое поведение, ну, там, разбил окно, хлопнул дверью, не туда пошёл, не так ступил, не то сказал.

Я к окну не подхожу, дверь не открываю, сижу, молчу. Если мама и папа начнут ругать меня, то потом будут ругать друг друга, бабушку и дедушку, соседей, долго не смогут успокоиться.

Папа называет это дискуссией. До спора не доходит: мама первая успевает стукнуть папу поварёшкой и он со льдом на лбу лежит и дышит. Если дышать вдвоём, в квартире становится теплее.

Мне нравится компьютер. Смотришь на экран, и на нём всё отражается. Если включить - ничего не отражается. Может появиться дым.

Мама сказала, что за два года можно было бы его наладить. Но я только утюг могу разобрать и собрать. Скоро научусь ремонтировать. И стиральную машину. Только в неё неудобно залезать. И под ванну трудно забираться, чтоб найти винтики от водонагревателя.

Вообще у нас много всякой техники. Мама собирается её выбросить, но папа не разрешает.

Говорит, что, когда я пойду в школу, смогу всё починить. Не знаю. Мама ругает папу, что он школу закончил, а ничего не умеет. Может, лучше в институт? Или в ремонтную мастерскую, как Сидор Петрович со своей Снегурочкой.

Сидор Петрович мне нравится. Когда мы встречаемся на лестничной клетке, он всегда промахивается, если хочет дать мне подзатыльник. А папа не промахивается. И Сидор Петрович держится за ухо и хнычет:

- Это не честно.

Я тоже так думаю. Он же хотел только подзатыльник дать, а папа чуть не оторвал ему ухо.

Но всё равно, папа мне больше нравится.

А ещё мне нравится рисовать. Но на обоях плохо: рука устаёт, если стоя. А если сидя, колени упираются в стенку. И мама внизу везде написала объявления: «Рисовать запрещается!» Получилось красиво, но не подходит под цвет обоев.

А когда я ложусь рисовать на пол, то мешаю папе. У машины не заводится мотор и папа бегает по комнате, чтоб он завёлся на ходу.

Папа очень способный. Умеет водить пожарную машину, и автокран, и другие. И меня учит.

Я сижу на диване и вожу взглядом за машиной, которую на верёвочке таскает за собой папа.

А мама не умеет. У неё часто случаются всякие дорожно-транспортные происшествия. Тогда приезжает милицейская машина, папа отбирает у мамы права на ужин, берёт штраф и идёт ужинать к Сидору Петровичу.

Мне интересно играть с моими игрушками. Я давно с ними играю: со спичечным коробком, катушкой от ниток, пирамидкой. Резиновая пупырка от соски давно высосалась, но в колечко ловко просовывается палец. А пирамидку я могу с завязанными глазами собрать и разобрать.

Папа сказал, что в армии очень пригодится эта моя способность – собирать и разбирать. А, если буду служить в воздушно-десантных войсках, то умение засовывать палец в кольцо, понадобится в прыжках с парашютом. Здорово! Летишь и ветер в ушах поёт. Поэтому я и тренируюсь. Только неохота тащиться в армию со своей пирамидкой и колечком от соски.

Папа с мамой тоже умеют петь. Иногда начинают одновременно петь любимые песни. Мама: «Отпустите меня в Гималаи», а папа свою: «Увезу тебя я в тундру».

3

Сидор Петрович со Снегурочкой снизу ритмично стучат в свой потолок и поют любимую песню Аллы Пугачёвой: «Эй, вы там, наверху!».

Мне нравится, если все поют. Я открываю окно и бабушки на лавочке дружно начинают:

- Ах, вы разбойники, разбойники, разбойники!

И машут в такт руками.

Мамы увозят малышей в колясках, чтоб своим плачем не мешали петь.

Когда наступает тишина, это значит, что пришёл тихий час и все засыпают: и мама за кухон - ным столом, и папа со льдом на лбу, и Сидор Петрович под нами, и бабушки на лавочках.

И я. Перед тем, как уснуть, успеваю подумать:

- КАК ХОРОШО, ЧТО ЕСТЬ ПАПА И МАМА!

Как хорошо, что есть папа и мама! Я даже не могу представить, как бы я жил без них. Или они без меня. А их тогда и не было бы вовсе! Жили бы два чужих человека, ходили, скучали.

Однажды я спросил маму:

- А что вы делали, когда меня не было?

Мама серьёзно ответила:

- Ждали тебя. Всю жизнь.

Вот как! Всю жизнь. А теперь я у них есть. И они у меня. И все мы друг у друга.

Автор: Олег Бундур